Время без прошлого

В 1958 году по документам на имя Рихарда Абеля я в составе научной Норвежской экспедиции "North wind" отправился на Антарктический материк.

В 18 лет это было едва обдуманным поступком. Официальной версией нашего похода на землю Королевы Мод – "Изучение движения ледниковых торосов в секторном периоде между 20° западной и 44°38’ восточной долготы".

Эта экспедиция тайно финансировалась странами участницами договора Статус–кво, подписанного спустя год в Вашингтоне. Договор "об Антарктиде". Мои воспоминания о рассказе одного из участников похода я всё же решился опубликовать.

Пять лет тому назад я получил по электронной почте письмо.

Возможно, оно так и останется безответным, наравне с моим молчанием на заданный тогда этим человеком вопрос.

 

Из личного разговора с доктором Альфредом Кольбе, впоследствии упорядоченного в письменное изложение событий и рассуждений.

Альфред Кольбе:

…память Мира ежегодно напоминает мне о прожитом мной июне 1895 года.

В то время я был шестилетним сопляком.

Отбывание летнего бремени каникулярных дней, в тоскливом Леондинге, не было для меня праздным.

В отличие от мамы, тётя Марта, приучала меня к труду, на сколько ей позволяло представление о педагогических методах воспитания.

Поэтому шесть дней в неделю, я усердно работал в принадлежащей ей табачной лавке на окраине города Линца.

Надо признаться, коммерческой воспитание так и не дало мне ни пользы не навыков, оно скорей стало полезной прививкой, выработавшей во мне иммунитет к тлению табачной нарезки и как не странно, отвращение к коричневому цвету со всеми его оттенками.

Именно таковым цветом были окрашены высокие стены полувекового дома с «ломанной» крышей, под массивными балками которой непереносимым запахом «вызревал» табачный лист, курильщикам на корм.

Вообще дом напоминал собой табакерку, а употребляющую папиросы хозяйку такого жилья, для увязки сравнений со сказкой Андерсена, я бы обозвал чёртом, если бы не её утренние и вечерние молитвы с воскресными посещениями мессы.

Разумеется. Заставить привыкнуть к труду возможно, но принудить трудиться духовно, нет.

В то утро, мою душу, стучащуюся о сердце, уносили быстрые ноги, прочь, от догоняющих спину многократных окликов тёти, першащих негодованием.

Её голос срывал с ушей ветер, впереди себя я видел иное воскресенье, детское.

– Ждала тебя, всё нет и нет. Без тебя начала.

Отдышавшись, я, взобравшись на песочный холм, присел на корточки,

– Привет, Элла. А что ты тут делаешь? Ого! А чей это песок?

– Дорогу будут чинить, а вот там камни, кивнула она, прихлопывая ладонями речной песок.

Чего ты сидишь? Копай реку, городу вода нужна, – подавая мне, обломок доски, она сплюнула.

С Эллой, я познакомился два дня назад. Сейчас, смешно сказать, где. В луже!

Веснушчатая толстушка была прирождённой затейницей. Она подобно волшебнице превращая любую бесполезность в инструмент для игры.

Была верёвка с палкой, стали удочкой, после охотничьим луком.

Был старый башмак, стал торговым судном, перевозящим по мутной канаве строительные материалы для муравьёв.

И вот сейчас, коническая верхушка горушки песка, стала принимать очертания города.

– Давай сделаем сад, – отряхивая руки о платье, деловито предложила она, осматривая мои раскопки.

– Скидывая сандалии, я сбежал по осыпающемуся искусственному бархану к заросшей канавке.

Рвалось всё цветное, пока притаившийся стебель осоки не осадил мою прыть. Собранный букет более походил на лакомство для коровы, и всё же зелени было достаточно для нашего молодого града.

Вернувшись, я увидел его. Это была наша самая первая встреча.

– Неси сюда траву, не обращай на него внимания, он не играет, – быстро произнесла Элла, даже не смотря в сторону мальчика, добавила, – Адольф, иди отсюда.

Новенький, казалось, не обращал внимания на меня и слова моего компаньона, он, разглядывая наши строения, указал пальцем на центр города. – А где площадь?

Его голубые, прищуренные от солнца глаза, всматривались в меня. Сделав ко мне шаг, он, не моргая, смотрел на меня снизу вверх. – А где площадь? Повторился он.

– Ещё не сделали, – отвернулся я, и сел возле Эллы.

Адольф присвистнул, спустившись вниз, подтянув гольфы, побежал к куче дроблёных булыжников.

По прошествии, времени, я и моя подруга, были больше увлечены не собственными постройками, а наблюдением за строительством каменного города нашего соперника.

Тот изрядно вымазавшегося в сырой глине, составлял камушки в каменные геометрические фигуры, отдаленно напоминающие дома.

Весь этот рассказ, может показаться обыденностью детства, окончание его также может походить на каждый пятый случай из жизни маленького взрослого. Знаю, знаю, звучит сумбурно, и тем не менее: диктаторы, бандиты, маньяки, были когда–то детьми...

Когда за шестилетним Адольфом пришли старшие домочадцы, он, перед тем как уйти выкрикнул: «Что бы вы такое не смогли сделать!» и пинками ног разрушил построенный своими руками каменный город.

Рассказчик смолк, осторожно, через рукавицу, принимая из моих рук жестяную кружку с горячим чаем.

– Рафинада маловато, –  сглотнув подметил он. О! Я, не упомянул вам самого главного! Элла подала мне увесистый булыжник и не предложила, а приказала метнуть им в ребёнка.

– Вы хотели сказать в Гитлера, Герр Доктор.

– Ым. Я отказался.

– А что если бы вам тогда удалось метким броском покончить с ним? Вы бы изменили будущее!

Он, исподлобья посмотрел на меня, покачав головой. – Будущее невозможно убить, мой юный друг. Оно неуязвимо во времени жизни. Пока живёт время, живёт и будущее, а ироничная улыбка вам сейчас совсем не к лицу.

Возможно меткий бросок изменил бы моё будущее и не в лучшую сторону, для Адольфа же, камушек оказался бы точно не рокового калибра.

Вернёмся к датам. В 1931 году, не случай и не проведение. Многовековые изыскания поколений предков, открыли истину, несопоставимую с той, что знало человечество о Мире. Шестой континент, некогда часть единого часового механизма есть маятник искусственно созданной планеты.

Они спустя столетия нашли его, но как запустить эту осязаемую ось времени? Ось, подобно пути ведущую под вторую планету. Там, под нашими с вами ногами! Ещё одна земная твердь!

Эти бездушные серые твари, возымели горделивое желание собрать все знания, разбросанные по континентальным осколкам и всё же сохранные, народами. Теми, что в отдалённые времена, составляли единую цивилизацию.

Земля, политая кровью. Вода, смешанная с ней, доселе составляли сытое благополучие поколений дикарей победителей.

Отныне новое, найденное здесь, первой из двух сторон перевернуло сознание выживания любого живого сущего на Земле. Только интеллектуальный сбор мог помочь алхимикам научиться управлять…

– Миром? – вопросил я.

– Лучше. Его законами. Для этого Алхимики осмелились на завоевания стран, обладающие и хранящие их.

– Просите, Герр, Доктор, меня. Хм. За мой скептицизм. Вторая мировая война началась из–за ветхих манускриптов, рун, клочков папирусов, и Бог его знает, что там ещё?

– И крестовые походы и первая мировая, и многие войны. Да, молодой человек, не усмехайтесь.

История цивилизаций – динамический ряд, добра и зла. Процесса и регресса. Расцвета и упадка.

В определённом временном периоде плюсы заменяют минусы, минусы плюсы. Два отрицательных события происходящих единовременно даже в разных и отдаленных друг от друга точках, справедливо выражают одно положительное событие и наоборот.

Что, по сути, зло? Нарушение законов Божьих или человеческих? Гитлер…

Именно его руками и руками подобных ему, лепили «Новый Мир», те самые, из двух противоборствующих веками сторон. Тогда они тихо поджидали окончание работы мясорубочных ножей, запущенных ими же самими.

Сейчас они кричат громче всех и будут кричать о мире во всё Мире, братстве, до следующего пуска их смертельной машины, прикрываясь снова фаршированным картоном: канцлеров, президентов, генералиссимусов. Порождая и реанимируя идеи фашизма, коммунизма, империализма, если хотите демократии.

Политических трафаретов изготовлено масса. Их цель – Мировое господство! И всё сводиться к тому, что они своего добьются. Уж вы–то, доживёте до этого момента. Тому будет предшествовать: «Ибо восстанет народ на народ и царство на царство! И будут землетрясения по местам, и будут глады и смятения. Это – начало болезней»…

– Герр Доктор. Чуть тише, пожалуйста. Мне другое любопытно, по–вашему Гитлер жив?

– Хм. Не вы первый, кто задаётся этим глупым вопросом.

Гитлер и равные ему бессмертны! Они живут в каждом из нас. Мы сами кормильцы своих собственных противоречий с Миром, Богом, душой.

Фюрер, тот, кто ведёт нас к тому злу, что ежедневно и еженощно шевелиться в наших мыслях.

Чужая плодородная земля, чужой богатый дом, чужая сытная, жирная еда, всё это видят наши глаза, и жаждет плоть, мы подсознательно ждём, вождя, который скажет: «Иди! Возьми! Твоё!»

Миллионы рождены, для удобрения почвы. Тысячи делают всё, для того чтобы рождение миллионов до срока века сопровождалось пиршеством земляных органических масс.

Лишь десятки, способны вдохновить на благо во имя всеобщего счастья, которое всё равно обращается несчастием. Парадокс.

– Согласен, с вами. Частично. Ответьте на мой вопрос. Почему человек в ожидании Мессии, готов принять за неё любого, кто таковым объявит себя?

– Как же вы ещё молоды... Ответ кроется в столетии человеческом! Жизнь коротка, а Божественное желается лицезреть всё же при жизни. А вот вы, как думаете, отчего зло так завораживает?

– Безответно, – вздохнул я.

– А теперь я попрошу вас не перебивать меня. Я не сказал вам самого главного, то, что вы никогда никому не должен сообщать. До времени…

На мгновенье, холод обжёг ступни. Сквозняк задул под резкие звуки лестничного металла.

Нашу настороженную тишину, раздавила тяжёлая надвигающаяся поступь приближающаяся к каюте.

Я прижался к стене, призывая взглядом доктора Кольбе.

Двери каюты вздрогнули, впустив мощную фигуру Кэпа. Из–под таявшего инея бровей, созерцали колкие серые глаза.

Немедля встав со своей койки, я в ожидании замер.

Мой товарищ – рассказчик, кивнул вошедшему, снова «углубившись» в «чтение» под руку попавшегося журнала «Guter Rat».

– Пошли за мной, – угрюмо вымолвил мне Кэп, отчего то смотря мимо меня в сторону читающего. Сейчас возьмёшь лопату, поможешь Штайнеру, там вездеход… Намело сегодня.

Когда я уже подошёл к трапу, Кэп шедший за мной остановил меня фразой: «Малой, что доктор опять свои байки рассказывал?»

Его слова, в мою спину, на удивление были произнесены Кэпом, с усмешкой в несвойственной ему дружеской манере.

Свойская интонация была не в силах переиграть правдивого взгляда, выражающего безысходность решения в себе какого–то сложного задания. – Международники через три дня нагрянут. Зачем мне всё это?, – махнул он рукой.

– Так всё–таки они хотят принять договор? Чего они бояться?

– Во что ты лезешь, сынок? У тебя вся жизнь впереди. Ступай и не оборачивайся.

Я вышел... На меня опрокинулась белая волна снежной пыли. Дыхание замерло, я с трудом горячо выдохнул и сызнова, вытаптывая прошедший до меня чей–то путь, побрёл к вездеходу.

Беспомощное и бездыханное железо, оранжевым пятном застыло у подножья выхолощенных белоснежных пирамид.

Шаг за шагом, я приближал к себе реальность, мутнеющую за стеклом маски.

Я ступал и не оборачивался, пока внезапный удар ветра не повалил меня.

Он – ветер, обезумевший, в белом саване, беспокойным призраком помчался в глубь шестого материка, будто ища свой погост.

P. S.

68 летний Альфред Кольбе так и не успел тогда сказать мне самого главного.

В ту ночь он пропал с нашего научного судна.

Снежная буря на протяжении трёх последующих привычных нам (в исчислении суток) сделала невозможной снарядить поисковую группу.

Дальнейшие поиски не увенчались успехом.

Через две недели Кэп лишь сделал краткую запись в судовом журнале, оканчивающуюся фразой, сродни военной: «Пропал без вести».

В 1959 году 11 ведущих стран Мира подписали договор об Антарктиде.

Согласно ему, территория, находящаяся ниже 60 градусов южной широты, объявляется не принадлежащей никому в Мире.

Август, 2015 год. 

И вот передо мной электронное письмо, от без вести пропавшего старика, вновь предлагающего мне поверить в невозможное. 

_____________________________

© Рудольф Прикс, для www.asreda.com