Top.Mail.Ru

Сказание – «Мёда не ведающие»

Сказание – «Мёда не ведающие» – Современная Российская сказка, изложенная в речевом обобщении образов русского языка.

Для детей в возрасте шестнадцати лет и старше.


Посвящается cветлой памяти Юрия Львовича и Ираиде Васильевне Шлумпер, привившим мне уважение и любовь к русской природе.


********
Бог, освободивший время,
В твердь посеял леса семя,
Слезой радости полил,
Синим куполом укрыл, солнце в облака укутал,
Ветром их в лучах запутал.
Сгладил острые каме́нья он водою ключевой,
Сушь покрылася травой, бахромистою листвой,
Кручи расцвели цветами, впади вспенилися мхами,
Над равнинами туман
Навис тёплыми клубами.


И по веткам по крупицам Бог рассеял семя птицы,
В травы семена зверья, от мышонка до лося,
В речки набросал икринок от плотвы до карася...

Неожиданный итог, когда радость вольной жизни обретает иной толк.
Жизнь размашистою силой забурлила, разыгралась,
как бессовестный ребёнок, разрешенья не спрося.

- Третий день смотрю на лес, то ли в них вселился бес?
Зверь, зверюшку обижает, али без обиды ест.


Бог задумался в кручине о зловредности причины...


- Ведь задумывал иначе, что вдруг все и фордыбачат?
Лес, мной созданный, просторный и укромный, и огромный,
Мир без тягостных границ, без официальных лиц,
а им бойню подавай, порычи, да покусай!
Делят тропку целый день волк, лиса, барсук, олень.
Надо что-то предпринять, чтоб зверьё моё унять!
Образованностью слова им уроки преподать!
Агрессивное безумье смыслом жизни обуздать.
Нужен мне в лесу отец, добрый молодец - храбрец!
Дабы все злободеянья прекратились наконец!


********
Бог из солнца душу спрял,
Шубу изо мха свалял,
Из дубовых веток кости сплёл, а в них стальные гвозди,
Мышцы из скалы слепил, разум в голову вложил,
Научил читать и петь, делу время уделять, соучаствовать, прощать,
строить, сеять и говеть и назвал его Медведь!

- Ниспошлю на землю мужа, он всё стерпит, он всё сдюжит!


И те с этими словами, с засучивши рукавами, взял в ладонь своё дитя,
Подбодрил его, шутя, твёрдо на землю поставил, плечи бурые расправил,
Тихо молвил: «Ну, иди. Зверство правом укроти, злобу добрым помыслом, дело общим промыслом».

Не успел медведь оглядеться, посопеть, как к нему подкради, ухватились сзади.


- Вот те на, каков малёк! Ты по запаху Хорёк. Ты почто меня кусаешь? Я же личность, не паёк.
Зверь в ответ лишь: "Пу" да "Бу".
Мишка почесал за ухом: «Вроде всё в порядке с слухом, как его мне тут пойми?

Надо обратиться к Богу, чтоб прислал мне буквари.
Образовывать народ, дабы зад не тянул в рот!
Ну а коли так случилось, прозвучало извиненье, за укус местоименья, а не звуков гласный сброд».


********
Дело враз срослось с словами и на просеке с пеньками, на расчищенном лугу, аршин семь по берегу,
Воздух, ельником пилёным, настоялся на ветру.
Стук-Постук, кора да сук,

Разнеслася по округе, стройка Мишкиной потуги,
То топорные рубцы, то бревенчаты венцы,
За усердие к труду Бог пожаловал Луну,
Чтобы ночью всяко дело справно было на виду.


Ночью звуки долота, спать округе не дают, утро - головные боли, боле птицы не поют.
Небо облаком слоёным тени леса замело,
а медведя с придыханьем красноречье увлекло: «Красота! В ней прочный смысл!
Вертикальная опора из дубового бревна. Ряд узорчатых балясин из елового массива,
Стреловидные стропила, над коньками с дранкой крыша!

Дом живой! Уютом дышит!
Разве здесь пройтись рубанком по заносчивым краям».

С этим умозаключеньем он направился к дверям.
Подстрогал, да подустал.
Сел на лавку возле печки: «Надо искупаться в речке, мех от пота, словно тина...»

Распахнулась настежь дверь,
Перед Мишей появился незнакомый, чудный зверь,
Меховая животина, в лапах банка Вазелина!


- Слышь, сосед.


От двери да от окошка скрип такой, как плачет кошка.
Смажь же ты недоразуменье, а то вводишь в заблужденье.
Ты прости, что я вот так мимо шёл по той дорожке,
Вижу ты чудак - мастак дело делаешь не так.
Ты ж замысливал избушку, а построил то барак.
Про ступени позабыл, печь по-чёрному сложил.
Может я и не корректен, но что вижу, изложил.

Миша аж оторопел, посопел, да похрапел, буру голову встряхнул: «Явью стался этот плут.

Не почудилось, он тут.
Ты Шиншилла, иль Енот?»


- Не труни, я просто Кот. Я живу неподалёку, не серчай на подоплёку.
Лучше в гости приходи. Обогнёшь тот мыс по взморью и упрёшься в Лукоморье.
В Лукоморье я родился, там всему и научился. Бог туда пересылает, кто не очень получился.
Там земля - живая глина, в просторечье - Технопарк, если грубо, Лукоморье - Силиконова долина,
В ней растенья - исполины, всех чудес вовек не счесть...
Лень рассказывать тебе.
Ну, довольно обо мне, расскажи мне о себе.

- Что рассказывать?

Я тут злоупотребляю труд.
Ой, не то. Ну, в общем, я, строю школу для зверья...

- Я улавливаю суть, извини, что перебил!
Было, сам от тошной скуки замахнулся на науки и все разом изучил.
Сказки, мифы, предсказанья, на усах пчелы гаданье, окунёвы Небылицы, всё в мозгах моих пылиться бестолковой вереницей.
Если б кто желал учиться...
Им поесть, совокупиться, чужим благом поживиться,
Вот отсюда внешний вид, одни морды, а не лица.

- В корне не согласен я!

Школа - миссия моя!
Наберу учеников из поместных простаков!

- Стоп! Опять перебиваю.
Есть история живая: на ветвях она томиться,
И не рыба и не баба, разве Лешему забава...
Вот не лезли б мы в геном, не мешали б бабу с рыбой, неестественным путём,
То могла бы получиться только баба с бабьем дном.

- Ты к чему же клонишь, Кот?

- Не клоню, а выпрямляю, твои уши раскаляю, чтобы понял ты, отец,
в лапах знаниям - конец.
Ум без совести - беда.

Ведь когда душа учёных из пороков сплетена,
Мир получит два продукта: один - хворь, второй - война.

- Слышу, глубоко копаешь, забывая прошлы речи сам себе противоречишь,
Ты напраслину не мни, когти об пол не точи!
Я ж для общности тружусь.
Кто бы волю не смутьянил от задуманных свершений, ни на пядь не отступлюсь!


- Ты послушал, но прослушал.
В безыдейности научной стала жизнь порядком скучной,
Равнодушьем я томлюсь.
Смотришь в новом твоём деле сам к себе и возвращусь.
Был я молодой мечтатель, в чудесах изобретатель,
Что не вёсны, год от года, стала портиться порода.
Мне же ровню не сыскать.
Тем, что водятся в лесу, удаётся только буквы в звуки "Мяу" увязать.
Но в твоём благом решенье, я увидел утешенье, всё решительно исправить, ум на место всем поставить.
Верю! К будущей весне с полноценностью общенья с противоположным полом, посчастливиться вдвойне...

- Ну-ка, вон пошёл, пошляк!
Время для тебя пустяк. Не желаю тебя слушать! Ты бессмыслицей размяк.

- Что ж, пожалуй, мне пора.
Дам совет на посошок, не забудь приделать ручку для помойного ведра.

- Ух-х, лохматое мурло указало на ведро.
Делу делом не помогут, только сделают на зло.
Ручку смастерю, ступеньки, смажу двери и окно, на указы, да советы, щедро всякое трепло.
Эх, а после, как закончу, прям на печку лягу спать, силы надо поднабраться, завтра школу открывать.


*******
Ночью ветер гнул деревья, звёздный купол щекоча,
На поляне у соцветий жизнь порхала стрекоча,
Жёлтой искоркой летучей светлячок, прожёгши тень,
Лёгкой, солнечной пылинкой пал на вырубленный пень.
Мышь, зажмурившись от света, скрылась в темноте травы,
Шевеля цветов букеты, знак - внимания для совы.

Скрип полатей, грузный топот, рёв, зевота, тяжкий вздох: «Вот чего-то мне охота, а чего лишь знает Бог».


- Слушай, бурый, косолапый, не сравнить, на что похож, я вот тут, под левой лапой, пробирает меня дрожь!
Спрячь скорей от хищной птицы!

Жизнь моя на волоске!
Да на этом, что у пальца! Тот, который весь в песке!

- Вижу, вижу. Ах ты, малость! И ведь тоже есть душа.

Как мне тут не заступиться за такого малыша?


Взял на лапу он мышонка, отогнал другой сову, кратким шагом, осторожным, возвратился он в избу.
С мышью сев за круглый стол, Миша сонно буркнул в пол: «Ты давай, располагайся, хочешь вовсе оставайся».

- Д-а-а, вольготно у тебя,
Только есть одна фигня, резкий запах чую я.
Что за странное зловонье?

- А-а, - Медведь кивнул на дверь: «С утра гений заходил, да пометил территорию.
Эй! Послушай, слышу я, говоришь ты на понятном диалекте для меня,

Или от переутомленья, я услышал приведенье?
Ты вообще, какого рода расписклявая порода?

Меня Мишей величать, кем тебя мне называть?»

- Называй меня красиво, обходительно, игриво.
Будь галантен, эстетичен, лап своих не распускай.
От души люби, но крепко.
Я не Выхухоль какая, и не дупляная Белка, Мышка я, и кстати девка.
Пусть Бог голоса не дал, это ж к лучшему, мой мальчик, не услышишь ты скандал.
Ты меня, надеюсь, понял?


- Что? Прости, я задремал.
Вот хотел тебя спросить, все ли могут говорить?
Я в лесу обосновался, чтоб зверей лесных учить.


- Ах, какой же ты зануда. Ладно. В двух словах нет худа без случайного добра.
Раньше все владели словом, речь из уст рекой текла.
Помню, Волк из чащи леса забавлял своею пьесой,
Лось, оглушенный поленом, просветился теоремой,
Ёж позавтракал грибом и давай писать поэму, не поэма, а дилемма, ну не важно,
Важно было в нашей общности лесной,
Если ты владеешь словом, ты - особенный герой!
Вместе с мыслью росла личность, с нею рос природный дар...
Внёс в развитье апатичность змей по имени Жибар...


Стал он всячески похабить, что зверьё не изреки,
Критикой дурного слова, вместо речи - окрики.
Травля стала содержаньем, смысл - поиском врага.
Ну, к примеру, тот лукавый, у кого растут рога,
Если у тебя есть хвост, от рожденья ты прохвост,
Коли уши велики, были предки дураки,
У кого большой живот, тот и вовсе идиот…

- Погоди, малютка я,
До конца не понимаю,
Где же с ху́дом связь добра?
Ладно, всё обсудим завтра, нам с тобою спать пора.

Тьма проваливалась вниз,
Лунный свет полоской резкой очертил собой карниз,
Отворилась настежь дверь,
На обветренном пороге притаился ночи зверь,
Взор зелёный, как пучина, в лапах банка Керосина.

Сердце мышки от тревоги обвязала паутина: «Это кто ж ко мне без стука?!

Чуть не выразилась, с-сука!»

- Тихо, Мышка, не бранись, лучше Богу помолись,
А тебе сосед незваный вместо "здравствуй" скажу брысь!

- Доброй ночи, непорочный, уважаемый Медведь,
С кем ты так нежноголосно умудряешься реветь?
Не трудись, не отвечай, не упрашивай пить чай, угощаться кренделями, бужениной, да салями, не полезет в меня краб, не прельщай Люля-Кебаб, сыт по горло.
Я с подарком.

Вот, возьми, сей дельный скарб.
То плоды цивилизации, для избы иллюминации, будет свет в твоём дупле, или как его? В окне.
Больно уж не по-соседски, я живу технологично, а сосед живёт в дыре.
Тихой ночи, скучный друг, я же навещу подруг,
А ты спи себе один, или бди, коль хватит сил.

Мишка сел, аж хрустнул пол: «Наглостью Кот поборол».


Мышь в ответ: «Скажу по-женски, это был какой-то дерзкий, непочтительный прикол.
Ты не мямли, встрепенись,
Нос утри, подмой подмышки, да скорее спать ложись.
Завтра будем разбираться, с чем захаживала Рысь».



********
Утро вспыхнуло росой,
Привлекая мошкару пороиться над прохладой, с увлечённостью игрой.
Дятлы тактовым отстуком, вред искали под корой,
Заяц, навостривши уши, не желая стуки слушать,
Ускакал под холм косой.

Звук раздался неприятный, да такой, что стихли дятлы.
Долгим эхом звякал бубен, с ним трещотка и пила,
Выгонял зверей из лежбищ, как поганая метла.
Лес испуганный спросонья, бередила какофония!

Мишка так решил созвать, тех, кто не желая спать,
В беспокойстве суетиться, где б ему, да поучиться?
Поднабраться бы ума.
Есть в лесу такое место, вон поляна, там изба.

- Ну-ка, выходите, звери,
Те, кто в смысл жизни верит!


Мышь уселася у тёплых щекочащих уши лап: «Мишка хватит надрываться, над зверями издеваться, ты для них не проведенье, не испытывай терпенье, ты ж одно недоразуменье!
Посмотри, идут гурьбой,
Когти, зубы, не забыли, а несут для нас с тобой,
Морды их не только злые, так одна страшней другой!»


- Ошибаешься, подруга.
Подустали эти звери от бездарного досуга,
Я всех их готов занять,
По-отечески, от сердца, с добротою всех принять.

- М-да.
Что медведь от них ты хочешь, можешь мне не пояснять,
Их к тебе ведёт не скука, а желанье разорвать.
Чую под хвостом беду. Слушай, я домой пойду.
Заварю там от ушибов с Зверобоем Лебеду.

- И не вздумай уходить! Будешь им переводить.


- Милый мишка, с добрым утром, тебя звери будут бить! - что тут мне переводить?

Где больнее и помягче у Медведя укусить?

- Ну-ка, Мышка, прекрати! Паникёрство укроти!
Стойте братцы! Я ваш друг!
Спослан к вам я неслучайно, слышу сердцем ваш недуг.
Вас забвенье, отрешённость, привели в порочный круг, сделав жизнь сплошной печалью.
Злоба вами понукает.
Страх ваш как еловый кнут.
Позабыли слова силу, подменив его на рык,
Прав у вас не тот, кто с правдой,
Правотой определили у кого длиннее клык.
Не виню, не осуждаю, сердцем к сердцу воззываю!
Повторяю. Стойте, братцы!
Коли кроме алчных мыслей у вас нет иных идей,
Что оставите живого для своих родных детей?

- Мишка, я перевела все твои для них заветы.
Боле в нас они не видят двух общественных врагов, а лишь сочные котлеты.
С продовольствием беда, из пустынного желудка не взрастает доброта.
Эй, ватага!
Вы тут с пеною у рта безобразно не кричите,
Пока целы, уходите, лапы в лапы соберите и с поляны живо, кыш! - юркнула за пятку мышь.


Мишка добро усмехнулся: «Мышь не бойся, всё в порядке.

Распашу я завтра грядки, да посею не простые, а от Бога семена.
Соберутся все у школы, всласть откушают посадки и пойдут с довольным брюхом постигать умом урок.
Заготовил я для всех и учебники, тетрадки,
Станем буковки писать в прописях пером Сорок.
Вы меня уж извините, волю дал себе бренчать.
Дайте звери малый срок, вылеплю из глины птичку,
Выйдет дудка иль свисток.
Каюсь, братцы, был взволнован, оттого так получилось разозлить и напугать.
Не рычите, а поймите, не с сумбурной рваной драки нам знакомство зачинать».

- Слышу нас с тобою, Миша, стали хульно обзывать.
Бестолково объясняться, может взять да и подраться?
Эти все на изготовке примеряются к прыжку,
Те другие по сноровке стали с тылу стайно красться, пасть и хвост, дружок к дружку.

- Наша вера крепка делом, о насущном памятуй!
Голод их лишил рассудка, душа - пленница желудка,
Без души любая сущность - окаянной спеси шутка.
Ты не сетуй, а поведай им о Божьих семенах.
Постарайся Мышка с верой смысл в речь перевести.
Кто ж в добро назло не верит, пропадёт здесь без вести.
Если уж совсем конкретно, лиха сможет огрести.

- Миш! Ошпарил меня страх.
О каких таких толкуешь ты о Божьих семенах?

- Тех, что в жмень вчера собрал я,
Да рассыпал на грибах, взбрызнул дождевой водицей, помусолил за щеках.
Подарил им бодрости для процентов всхожести.
И с чего твой хвост, малютка, вдруг так начало трясти?

- Миша, миленький, прости!

Наш Медведь оторопел, заикнулся, захрипел,
К небу голову задрав и к избе бегом стремглав.


- Святы́й Бо́же! Боже Правый! - всю дорогу повторял он, как зазубриванье глав.
С рыком ручку оторвал, дверь с петель чуть не сорвал,
Опрокинул круглый стол и упал на грубый пол.
Лапой выдернул щепу, прошептал: «Я не могу...»

Возмолился к небесам, лишь услышал: «Думай сам».
Вышел грузно, сам не свой, выдрал с шерстью клок с травой, сел, вгляделся сам в себя, Одуванчик теребя.

иллюстрация Мёда не ведающие

Мимо пролетела ловко остроклювая плутовка,
Белый бок, крылом черня, закружилася у пня,
Чакрнув, обронив листовку на протоптанную тропку.

Миша, хмыкнувши, вздохнул,
Падший лист к себе прильнул.
- Весть Сорока принесла, аль любовное посланье, заждалась в траве полёвка, ежели так, читать неловко.
В любопытстве, или в скуке, толь в стремлении к науке, стал читать без выраженья, желчный смысл оскорбленья.

Новости закабаления.

Эй! Йоу! Звери!
Вот и кончилось терпенье,
У реки объявилось беспонтовое явленье,
Чисто - грязно волосатое ленивое Чмо
Стероидная туша из пол тонны ГМО.

Типа нас оно желает лучшей жизни учить,
Что умеет само, так только колья точить.
Эй! Йоу! Звери!
Вот и кончилось терпенье,
Чмо из белок сварило белковое варенье...

Прочитавши строки от послания сороки, Мишка в долгий ступор впал.


- Вот те новости, писаки,
Разум заполняют бяки, что не строчка - кучный бред,
После этих колких строк, поневоле по-другому начинаешь видеть свет.
Что ж, пока я созерцаю только собственный портрет.
Проворчав медведь угрюмо, бегло строки промычал,
И с усилием воли продолженье дочитал…

Каждую ночь он нашу лапает подружку,
Раз по сто пятьдесят надувает лягушку.
Эй! Йоу! Звери!
Вот и кончилось терпенье,
Чмо из заячьих хвостов сплело ожерелье!

Что не день, то беспредел, у загаженной реки,
Не вылупляются в стрёме подонки-мальки,
Весь лес сотрясается от изрубленного трэша,
Помнишь брата Енота, полоскателя кэша?
Сколько левого отмыли его ловкие лапки,
Помянем крошку Енота, из него сделали тапки…

Вспомни своё "Я" и без пафосных люстраций,
Пошли тушу на забой для прокорма популяций!
Освободим наш лес от чмырдящего проглота,
Помни главное - брат, наш смысл жизни - охота!

На лесном районе слышат мудрого Жибара,
Жибар чётко сечёт насчёт левого базара,
Всё, что сказано Жибаром не обсуждается.
Слово нашей братвы только правдой называется!

Эй! Йоу! Звери!
Вот и трахнулось терпенье,
Чмо решительно проводит геноцид населенья!
Эй! Йоу! Звери - годная нация!
Защищайте инстинкт от чуждой нам цивилизации!
Йоу!

Мишка посмотрел на лапы: «Лишь у Бога видел тапы,
Взял меня и оболгал,
Просвещает братцы вас примудрейший змей Жибар...


Эко просто представляться мудрым змеем всякий раз,
Так с годами пониманье в поколеньях устояться,
Змеи мудрости жрецы,
Все же те, кто остальные - бесталанные глупцы.

Ну, мудрейший, обещаю, встреча будет без люстраций,
Ты хвостом как не крути, а не сможешь уползти от моей цивилизации.
Я тебя сухим добуду, взвешу пару тройку раз,
Совесть верну наружу, дам тебя ей искусать,
На тебя задумок масса, знать бы место проживанья,
Где начать тебя искать...?»

Миша ширью потянулся, статью к лесу повернулся,
И побрёл Медведь чащу своим гневом греть.


- Здравствуй, сильный муравей, где в каких лесных полосках обитает мудрый змей?


- Ты ступай, слабак, налево, это не мои слова, я связался с Королевой,
Ну а лично от меня, пожелаю Вам удачи и безоблачного дня.


********
Долгий поиск притупился, лишь валежник стал острей...
- Эх, я будто заблудился, боле мне не внемлет зверь,
Лишь заслышат имя змея, иль чураются с испугу, или наутёк быстрей.
Старый Сыч, совсем седой,
Вдруг удастся сговориться с его сонной головой?

- Вечер добрый, старый сыч!
Битый день по лесу брёл...


- Я не Сыч, а я Орёл.


- Как тебя мне понимать? Чувствуешь себя Оленем, а на внешний вид Козёл?


- Жизнь такая, что тебе?


- Пожелалось разобраться мне в одной белиберде, что смутьянит мирный лес, может часом слышал ты...


- Слышал что? Что ставят сети не то те, а может эти,
Точно ставят сети те, и не сети но везде?
Информация - товар, просвещает вас Жибар?

Мишка с вздохом прохрипел: «Ложь спокойствия отвар,
правда разуму прибыток, нервам сущего убыток».

Сыч - Орёл присвистнул робко и крылом прикрыл глаза,
- Это ты пока медведь,
Поживёшь в лесу с моё,
Станешь чувствовать себя, как безумная коза.

Миша в думу погрузился, на нос села стрекоза,
Вздрогнул телом, подсобился, в мыслях вспыхнула гроза.

- Слышь, Орёл, скажи мне, брат, где творит свои проказы, этакий ползучий гад?


- Далеко ходить не надо, - ухухукнул с грустью Сыч,
Тень деревьев не преграда, зато в ней таится дичь,
Что в тени, то потаённо, дунет ветер, на виду, только кто ж по доброй воле сам наступит на беду?
Видишь ствол больной берёзы?
Там под нею конский прах, на болотистых парах, в месте смертью осквернённом,
Сам с собой наедине в белой кости головы обитает чёрный змей, бередя собой умы,
Он распахивает глупость,
Сеет с равнодушьем подлость, и подкармливая ложью,
После,
Пожинает страх, приближая жизни крах.

Мишка зычно проорал: «Ты бояться не устал?!
Вроде правду понимаешь, только ты ей не внимаешь.
День прошёл в твоих кустах да с молчанием в устах, прожил тихо, незаметно.
Для чего? Чтоб неприметно.
Для кого? Для пейзажа!
Как сказала бы тут мышь - сверху хрень, а снизу лажа.
Ты не Сыч и не Орёл, хищны когти остриги!
Всё! Пойду лупить Жибара, а ты ливер береги».


********
Хрусту веток уступила вязкость илистого мха,
Лапы в жижу угадили...
Побежала к животу,
Наутёк спасать живот свой,
Паникующе блоха.
Пузырями забурлила гниль встревоженного ила.
Мишка, осмотрясь, чихнул: «Здесь стабильное унынье,
Рай для жалости к себе,
Лишь бы жизнь больнее била.
Кто не страстен пресмыкаться - безымянная могила.
Как же тут воняет гадко, воспалилася сопатка».

Из глазницы черепушки, сдохшей высохшей лягушки показалась голова: «Хэй! Я дико извиняюсь!

Ты припёрся издаваться?»

- К Вам явился поругаться! Где ты шепелявый звук? Всем мне телом покажись!


- Чтоб со мною пообщаться, ты, незваная скотина, научись ка нагибаться!


- Фу ты мерзость! Чёрный глист! Я уверен, ты мне скажешь, кто испачкал ложью лист!


- Ну-с. Ах, это?
Помню. Было. Я писал,
Что и разу не видал.
М-да, стилистика хромает,
Так напишешь ложью сложной,
Молодёжь не понимает,
А здесь текст универсальный,
Главный смысл - материальный.
Что ж, могу переписать.
Для читателя с изыском, ложью можно так начать:

А ну-ка, принюхайся глубже товарищ!
Ноздри направь к речке!
То запах не камыша и не бобровой течки!
Грязная, бурая, ленивая тварь!
Превратила наш берег в болото!
Пьянство, разруху, распутство, разврат,
Нам насаждает кто-то!
Мы его имени знать не хотим!
Нам его имя - рвота!
Вместе, товарищи, мы победим!
Наш истинный смысл - охота!

Ну? Чего ты так напрягся?
Кстати. Кто ты сам таков?
Тебе текст по смыслу нужен для лохушек и лохов?
Ща-с свой хвостик наслюнявлю, ядом смысл напишу,
Пропитаю, что не смажешь, от раздумий отрешу.


Постоянный мой читатель, убеждённый нигилист,
Кто отравлен отрицаньем равнодушный атеист.
Ты постой пока в сторонке,
Там, где выросли осинки.
В перспективе для зверей первосортные дубинки,
Я не дорого возьму, сговоримся по уму.

- Так ты вот каков, Жибар?!
Где та сила без предела? Где величие размера?
Где отчаянная банда?

- Ой... Не слушай старых сов, то лесная пропаганда.
Пукнув, Глист, махнул хвостом: «Я герой хоть отрицательный,
Всё же образ собирательный.
Пусть глаголят обо мне,
Увеличиваюсь в слухах и в длине, и в толщине».

Хлопотанье пары крыльев, разогнала мошкару.
Сыч - Орёл с лихим присвистом, склюнул склизкую еду.


Голова Жибара в клюве ещё была на виду,
Когда он успел промолвить: «Живым буду, не помру! Впрочем, выход я найду».

Сыч - Орёл, икнув, смутился,
Левым глазом покривился: «Нынче мимо пролетал на поляне, что у речки,
В северном его местечке, там избушка вся в дыму.
Что случилось не пойму?
Ты Жибара не встречал?»


- Так ты щас его склевал! Боже мой! Я побежал!
Наш Медведь себя ругая,
Все препятствия ломая,
Жмурясь, вспоминая тропку,
Елей, сосен расстановку…


Две старушки Варакушки усмотрели интерес:
- Вон, смотри куда полез!
А теперь он запетлял, будто яйца растерял!
- Знать Жибар его персоне, по персоне навалял.

С кручи берега реки, лапы сжавши в кулаки,
С пеленою стресса в взоре,
Миша: "С Богом", прошептав, кубарем скатился в поле.
Дыма занавес сдувая, лапы волей подгоняя, к домику себя неся,
Сбросил в жар смолистых брёвен, от души себя крестя.

Огонь в жажде разгораться,
Стал жесток и неуёмен,
Его ветер подстрекая,
Словно мщением карая,
Искрами со зла хрустя,
Ища тех, кто был виновен,
В том, что против ветра звал, иль хоть раз в него плевал.

Дикий вой смешался с визгом,
На крыльце стена огня,
Серым дымом крыша пышет, извергая из себя брызги пепла и угля...


- Звери там?! Ей Богу Звери!
Слышу вас! Держитесь все!
Вне себя от промедленья, тела супротив стремленья, Мишка с болью
сквозь огонь прорычал: «Зверей не тронь! Расступитесь пламя, дым!
Я иду к своим родным».

Выбив лапою окно, дёрнув нижнее бревно,
Закладушку отогнул, стойки с клиньями свернул,
Не успел войти,
Как скулящий серый волк очутился на груди: «Ну, чего застыл, косматый? В безопасность уноси!»
Промеж лап Лиса прокралась: «Меня первую спаси!»
На плечо запрыгнул Зайка, в Мишин хвост вцепился Ёж,
Палец, обхватя Лягушка, квакнула: «Идёшь, несёшь.
Но, по-видимому, мальчик, много на себя берёшь».

Головешки пятки жгли, что не вдох - сухарь угара,
На себе всех вынес он из кипучего пожара.
Пошатнувшись, Миша с силой: «Мышка! Мышка!» - закричал.
Волк от крика съехал вниз, на хвосте лисы повис: «Не было средь нас её!
Разорался, ё-моё…
Всё ребята, айда спать, надоело зажигать».


********
Сумерки взорвало пламя,
Сбросив крышу, дом упал,
Миша, стоя против ветра, в глубине души рыдал.
Пососав ожог на лапе,
Лёг в пожухлую траву: «Спой мне, добрый друг, кузнечик,
как я счастливо живу».

********
Гром, пробив сосуды туч,
Жажду тверди утоляя, небо трещинами молний на фрагменты разделяя,
Оглушил ночной покой, раскорчёвывая с ветром отсыревший сухостой.


- Ох, и сочная погода, распоясалась природа, - Миша лапою закрылся,
Сухим боком завалился, дрогнув телом, открыл очи,
Писк, услышав в шуме ночи: «Милый! Ты ещё живой!?
Ну, признаюсь, подустала, я с уходом за тобой!»


- Мышь? Ты где?


- Под лопухом! Срочно надо нам бежать! Непогоду переждать!


- Верно. Жди, я соберусь.
Лишь осталось цело место, тем которым я сажусь.
Плохо чувствую себя, тело стонет у меня.
Во! Встаю! Сейчас, малютка, на берёзку обопрусь,
Поясницей разогнусь и с тобой к тому обломку, я с отчаяньем попрусь.
Зря меня ты разбудила. Мне бы вовсе вечно спать,
Чем сгоревшие надежды в чёрной яви увидать...»

********
Сели под куском стропил,
Дождь, хлеща узлами капель, их размашисто лупил.
Миша поднял помело, в раз рассыпалось оно: «Расскажи-ка мне, подруга, что же здесь произошло?»


Мышь прижалася к бедру: «Если честно между нами, я сама не разберу.
В новостях писали нам,
Что безумный лютый, в хлам,
Всем назло обрушил стройку,
Социального объекта "Озверевшая семья" по программе "Новостройка".
Пройдёт митинг у реки,
Выступят очередники, многодетные кукушки, мышки те, что без норушки.
Я вообще тут не причём, что ты жмуришься сычом?
Теремок сломали,
Делу хода дали!»

Миша, хмыкнув, закивал: «Я свою избу ломал.
Во, бедовый эпатаж!
Терем ведь второй этаж.
Знать Орёл не удержал…
Кто б его за срамным делом,
Хоть легонько напугал, он бы шею бы Жибару до удушья плотно сжал».


- Ты о чём бормочешь, милый?


- Ой, не спрашивай меня,
От своих соображений,
Сейчас вытошнит меня.


- Ах, ты мой мужчина бедный,
Столько выпало тебе,
Дай с тебя стряхну опилки, вон застряли в бороде.
Я ведь сутки не спала, твою полную натуру от насилья берегла.

- Сутки спал?


- Да чуть поболе, всё стонал во сне от боли,
Подорожники на лапах дважды в час тебе меняла,
К пальцам жмыховы примочки из рябины применяла,
Даже вызвала Грача, всем известного врача.


- Что же врач?


- Объяснил твои недуги, не сдержалась, взвыла в плачь!
Он калиновым настоем успокаивал меня, год тебе отмерено!


Миша громко кашлянул,
С хрустом шею повернул: «В общем, понял, у меня
хворей аж немеряно. Геморроя не нашёл?»


- Врач до этого местечка при осмотре не дошёл.


- Знать, не всё потеряно!

Мышь вздохнула, всхлипнув робко: «Ты себя не бережёшь,
И не ешь, а только пьёшь!
От одной речной водицы,
Так ведь можно в конец спиться!
Сколько слёз я пролила, а он мастерит с утра,
После выпьет, развалится и на поделку пялится...
Что за жизнь у нас с тобой? Вот где общий геморрой!»

- Верно Мышка ты сказала!
Всё я осознал в момент!
Ну конечно! Мне же нужен лишь столярный инструмент!
Мой, увы, сгорел дотла…

- Миша, ро́дный, ты куда?

- Не кудыкай на дорогу, я по берегу пойду,
Обогну тот лес по взморью и упрусь я в Лукоморье.

- Луко что? Какое морье? Никакого морья нет!
Там за лесом звери бают, глыбы льда лежат не тают,
И какие-то пингвины между ними обитают,
Возле мёрзлых серых стен, стоят стражники без сна,
А за стенкой в блеске искр цветёт вечная весна,
Ночи вовсе не бывает.
Кто хоть раз там побывал, смысл бытия терял...


Молча сядь! Со мной останься!
Видишь, дождь уже прошёл!
Мало ль что тебе несчастий? Ты их все уже нашёл!
Сбрось с себя оковы Бога, хватит быть его рабом!

- Мышь, на правду посмотри!
Вы стоймя на четвереньках, ходите в душе с горбом.
Не было до встречи с вами никаких на мне оков,
Я спешил сюда к свободным, очутился средь рабов!
Всё у вас здесь наизнанку, жизнь - трагичный выкрутас.
Хватит плакать! Не рви сердце, я вернуся через час.
Кот живёт неподалёку, значит лапою подать!
Разживусь я инструментом и к тебе за комплиментом.

- Ты к Коту? Совсем рехнулся? Кот коварный чародей!
Он дурной молвою славен у порядочных зверей.
Бросим всё! Бежим из леса!
В картах я хоть ни бельмеса,
Направленье отступленья я сыщу к другому лесу.

- Другой лес? А этот бросим?
Словно пара юрких крыс, лапы далеко уносим,
Искать тихие края, а Жибар здесь всех поносит,
Подлость сущему творя.
Где же совесть у тебя? Это Родина твоя!


- Моя Родина - поля!
Злаки, где заколосятся, там и дом мой и семья.

- Мышка, кончим разговоры,
Не желаю с тобой ссоры!
Вопрос этот актуальный, углублённый, социальный,
И не побоюсь я слова - шибко индивидуальный.
Лучше ты угомонись, в печь залезь, там схоронись,
Выспишься, с другим настроем,
Мы с тобою вновь поспорим,
А мне надобно идти.

- Миша, доброго пути!
Я тебе хочу признаться.

До того как мне с тобою,
Вдруг случайно повстречаться удалося на крыльце и повиснуть на пальце...
В общем, я прошу прощенья,

От девичьего смущенья, закипает во мне кровь.
Я ж не верила в любовь…

Мишка сдвинул ко лбу бровь: «Да – а - а. Я понял про любовь.
К моему ты возвращенью мне покушать приготовь.
Всё, малышка, мне пора,
Верю всей душою я, будет у тебя семья,
Много радостных моментов,
Ну-ка слёзки дай утру, и давай без сантиментов».

иллюстрация к сказанию Мёда не ведающие

********
Вышел к берегу Медведь: «В пятках боль преодолеть,
Мне молитва подсобит, идти к цели повелит.
Тело, муторная ноша,
Выполню заданья Бога, и на землю его сброшу.
Вот и полная Луна, что кричит в ночи безмолвно.
Ночь сама собой темна, всё в ней выглядит укромно,
А со светом золотистым, на ветвях листвы резной,
Ночь наряды примеряя, лунной брошью украшая,
Устремляется к тому, кому грустно одному...»

- Всё грустишь, ворчишь и стонешь?
Слышу, ты и ночью бродишь, поздновато для прогулки, ты, дружище, не находишь?
Шумно ветками хрустишь, сам с собою говоришь.

- Кот?

- Какой вопрос нелепый! Словно кто-то брякнул в тишь,
Вообще, что я ожидаю от убогого субъекта у кого подруга мышь.
Ты мне всю мою охоту безнадёжно распугал.

- Верно, ты забыл охотник, как меня ты в гости звал?
Не груби! Не горячись и глазами не светись.
Я явился за советом... Ой! Смотри, что там зажглось!
Ступа к звёздочкам летит!

- Да какая это ступа, то ступень моей ракеты,
Не пугайся, распрямись, к делу своему вернись.
Что хотел? Какой совет?

- Много у тебя ракет?
Для чего тебе они, эти пылкие огни?

- Чтобы время замедлять, в иной части ускорять,
Популяцию зверья сокращать иль расширять,
Больше нечего сказать.

- Хм, понятно и всё ясно,
Что ты делаешь ночами из прекрасного ужасно.
Кто тебе шалун позволил равновесьем управлять?

- Знаешь, Мишенька - дружок, ты мне мозги намозолил.
Вторгся в жизнь моих зверей, а стабильности устои,
Взял и разом опозорил.
Проповедуешь добро, кому доброе понятно,
Когда только лично с ними происходит в жизни зло.
Поколенье в поколенье у них чёрное нутро.
Пусть по мере аппетита,
Насыщаться друг дружкой,
Для детей моих зверей, кости - лучшие игрушки.
Ты пойми, чем проще схема, тем надёжнее система.
Пусть живут так, а пока,
Я работаю с задачей улучшенья ДНК.

Кот, мурлыкнув, мыться стал.
Наш медведь с немым укором за соседом наблюдал.

Потянувшись, Кот зевнул: «Ты б к делам моим примкнул.
Вижу парень ты не глупый. Мысль точную ввернул.
Потрудился бы над ступой. Что-то новое смекнул».

Мишка головой мотнул, Кота лапой завернул: «Откажись от дел своих!»


Кот, мяукнув, зашипел: «Что ты так рассвирепел!?
Сказки я тебе шутил! Значимей хотел казаться, вот и начал задаваться.
Ну, помилуй, где взять сил,
Чтобы в бак залить Гептил?
Я пушистый, нежный кот, а не мощный бегемот.
Нам с тобою вместе нужно, как-нибудь на днях собраться,
И с ракетным полигоном по закону разобраться».

- Что залить? - Медведь спросил, Кота на земь опустил.

- Сок обычной Трын-травы,
Я не знаю, слышал где-то, полусонный бред совы.
И бывает же найдёт!
Сам я думаю о правде, а язык бездумно врёт!
И о главном не подумал, что сосед ко мне зайдёт!
Но для гостя дорогого, у меня найдётся сладость.
Знатный Миша, хочешь мёд?

- А меня не проберёт?

- Хм, ну что ты, братец право,
Лакомство, а не отрава.
Эй-ка, Леший! Подай мёд!

Разошлися с хрустом Ели,
Шишки спелые слетели оземь, лужи пузыря.
На тропинку вышла сущность, зобно, тяжело храпя.

- Ух ты, ишь какой огромный! - удивился наш Медведь.

- Да, вполне себе огромный, но характером он скромный,
- с сожаленьем молвил Кот: «Нет, бывают озаренья, то вопит, а то свистит,
Что до уровня развитья - тупорылый Гоминид.
Ну? Принёс? Подай мёд гостю.
Пей за наш лесной массив!»

- Ох, какое наслажденье, это чудо из чудес!


- Так зачем же ты явился, так меня и не спросив?

- Мне по нраву угощенье! Я не ведал про сей мёд.
Миша крякнул, пошатнулся, слегка лапы подкосив: «Я к тебе пришёл спросить,
как и чем избу срубить?
Надо всё начать сначала, школу мне восстановить».

Мишке будто показалось, что в больших глазах Кота,
Обагрилася Луна и потухла навсегда.
Посмотрел на небо он, созерцая небосклон,
Отыскавши лунный диск, вдруг услышал мыши писк:
«Мышка! Где ты мой малыш?»

- Ты о чём сосед рычишь?
Кот со вздохом вопросил, хлопнув Мишку что есть сил:
«Ты, очнись-ка! Слышь, Медведь, полно на Луну реветь!»

- Кот! Я что-то не в себе, на душе тревожно мне.
Помоги мне с инструментом, я построю и верну.
Хочешь, и тебе поставлю, с печью прочную избу?

- Хоть мой выбор не велик, но помимо инструмента,
Ты получишь семена, сельдерей и базилик, кукурузу и бобы,
Злаков полные снопы, всё один не донесёшь...

- Верил Кот, что ты поймёшь! Дело верное спасёшь!

- Лучше сам своё упрямство от себя благодари:
«Эй-ка Леший помоги!
Всё о чём Медведь попросит,
Ты прилежно собери!»

- Что ж, до встречи друг мой Кот,
Словом добрым ежечасно обещаю вспоминать!

- А я, Миша, мёд лакая, тебя буду поминать.
Эй-ка Леший, проводи,
Да топорик поострее ты с собою прихвати.

********
Один выше, другой ниже, вошли в лес, шурша листвой.
Птица крикнула во мраке.
Стая подле собралась для охотничьей атаки.
Кот ей тихо произнёс:
«Ни расправы, ни забавы, я не требую от вас.
Сделайте одну лишь малость.
Ни кусочка, ни шерстинки,
Абсолютно, пустота,
Чтобы его духа на том месте не осталось.
Пусть подумают все завтра, им вчера всё показалось.
Живо Лешего ко мне.
Мне бы очень не желалось,
Дабы зародилась в нём свойственная Гоминидам жалость.
И вообще,
Чем проще схема, тем бездушнее система».

Вавилова Вера Сергеевна

********
Тыща лет прошло с тех пор,
Лес свой изменил узор, поредел и обветшал.
Кто из вековых деревьев корни в бурях не сдержал,
На утраченной земле гнил в тенистой стороне.

Лишь поляна, что у речки, ночью роем светлячков,
Зажигала здравью свечки,
Днём бодрила хороводом, ароматов свежих трав,
Доставляя ветром семя, вдаль ухоженных дубрав.

Баба, засучив рукав,
Хваткой жилистой руки, сорвала Полынь с улыбкой,
Отгоняя от ребёнка комариный слёт на пир.
Непоседливый ребёнок, морщась маленькой сопаткой,
Побежал к поляне босым открывать свой новый Мир.

- Добрый день, кудрявый мальчик.
Котик я, ты думал зайчик?
Ты меня ничуть не бойся, за себя не беспокойся,
Здесь гуляю, как и ты, пребывая в настроенье, во цветочном опьяненье.
Моя мята зацвела! Помогает ото сна.
Чувствую с воображеньем на отлично у тебя!
Удалось с тобою мне обоюдное наладить.                                                                                                    
Можешь ушко почесать, ненавязчиво погладить,
Хочешь песенку спою?

Расскажу тебе секретно, где живу я неприметно.
Обойдёшь тот лес по взморью и упрёшься в Лукоморье.
В Лукоморье я родился, там всему и научился,
Бог туда пересылает, кто не очень получился.
Не земля, живая глина, там растенья исполины,
Всех чудес во век не счесть, смог я там себя обресть.
Ну, довольно обо мне, расскажи мне о себе.


_______________________

© Рудольф Прикс, публикация СМИ - ASREDA.COM

Сказание – «Mёда не ведающие» зарегистрировано в Нотариальном Российском реестре Санкт-Петербурга: №78/125-н/78-2021-6-162.

Иллюстрации к сказанию - © Вавилова Вера Сергеевна для www.asreda.com

Актуальные

Выразительный персонаж это?

Комментариев 14

Уважаемый посетитель!

Наш сайт использует файлы Cookies.

С использованием сайтом данных Cookies ознакомьтесь, перейдя по ссылке.

Пользуясь сайтом asreda.com, Вы принимаете пункт 1.1.6.Политики конфиденциальности.

Да
Нет